---

Дети галлактики

 

Почти полтора года назад, 13.11.2005 “Одесский вестник”  опубликовал материал известного правозащитника Эрнста Черного “Четвертый слой”. Статья эта весьма чувствительно задевала за живое всех, кто ее прочел. Я отложил ее тогда для подготовки “отповеди”. К тому же редакция приглашала читателей к серьезному обсуждению проблемы. Однако этот материал оказался “крепким орешком”.

Недавно звонит мой бывший одноклассник:

- Ты “Одесский вестник” читал?

- Нет еще.

- Обязательно прочти!

- А что именно?

- Сам увидишь!

Через час звонит моя знакомая, очень активный человек, врач на пенсии и говорит, как всегда, очень эмоционально и императивно:

 – В “Одесском вестнике” опубликована аргументированная статья.  Она объясняет, почему мы так плохо живем. Ты еще не читал? – Какой позор! Найди и прочти!

 Как вы понимаете, материал такого содержания и резонанса обязательно должен быть изучен. Читаю газету, и нахожу – что бы вы думали? – “Четвертый слой” Эрнста Черного, отложенный мною уже давно…

Т.е. произошел тот редкий случай, когда газета опубликовала один и тот же материал дважды. На этот раз с пометкой “Из архива”. Почему же эта работа вызвала к себе столько внимания и со стороны редакции, и со стороны читателей?

В ней Эрнст Черный доказывает, что генофонд нашего народа серьезно поврежден в результате двух мировых войн и многочисленных “чисток”, через которые он прошел. Он доказывает, что наше общество состоит главным образом из “четвертого слоя” – потомков худших.

Если оставить в стороне эпатажную форму изложения, примененную автором, как мне кажется, совершенно сознательно, чтобы вызвать дискуссию, то со многим можно согласиться. Но не со всем.

Да, конечно, в войнах погибли многие самые смелые, самые отчаянные, наиболее склонные к самопожертвованию и, таким образом, самые альтруистичные люди. Война, если хотите, всегда увеличивает генетический груз нации, потому что погибают самые здоровые, а “хворые”, не призванные по болезни в армию, остаются в живых.

И во время неоднократно случавшегося голода оставались в живых не самые моральные люди… Касаясь этой темы нельзя не отметить, что власть, допустившая голод своего народа, тем более неоднократный, не только не может считаться успешной, но должна, обязана считаться преступной.

Следующий фактор ухудшения наследственности: во времена сталинских репрессий процент выживших среди “стукачей”, конечно, был выше, чем среди тех, на кого “стучали”. Да и о чем стучали: не о преступной деятельности, а о рассказанном анекдоте, о высказанной вслух оценке деятельности партии. Часто при этом руководствовались не действительными фактами, а мстительными мотивами. Если предположить, что подобное “стукачество” передается через гены, то доля людей с такой наследственностью в нашей популяции увеличилась.

“Железный занавес”, за которым жил СССР, также препятствовал в какой-то степени обогащению, оздоровлению генотипа. Институт прописки, приводящий к принудительной повышенной оседлости населения, тоже не способствовал перемещению и перемешиванию генов. Отнесем туда же длительное фактическое закрепощение крестьянства, начавшего получать паспорта и возможность свободно передвигаться по стране, лишь в 1954 году. Причем речь идет лишь о начале этого процесса, растянувшегося к тому же на целых два десятилетия.

 

Кишка тонка!

Все это так. Пострадал ли от перечисленных факторов генофонд нации? Безусловно! Пострадал ли генотип? Нет!

Нанести нации серьезный урон за 70 лет, тем более за столетие можно, но угробить целую нацию – кишка тонка! За 70 лет меняются только три поколения. За три поколения, это вам скажет любой селекционер, не только новый сорт не выведешь, но толком не поймешь, в какую сторону движение происходит…

Причины наших неудач гораздо глубже, чем искусственное давление на наследственность на протяжении одного лишь прошлого века.

Эрнст Черный, обосновывая накопление негативных тенденций в генофонде нашей нации, вспоминает о принципе Харди-Вайнберга: генетические изменения, возникшие в популяции, не исчезают. Но он забывает, что речь идет о любых изменениях, как вредных, так и полезных. Полезные тоже не исчезают! Природа вообще не делит гены на вредные и полезные. Она хранит все. Даже если ген несет какое-то опасное наследственное заболевание, и все потомки, несущие такой ген в доминантной форме, гибнут, остаются жить потомки, несущие этот же ген в рецессивной форме. Они продолжают передавать его по наследству. Частота особей с таким геном в популяции падает, но никогда не становится равной нулю.

Таким образом, богатство генотипа нашего народа никак не уменьшилось. Генотип по-прежнему содержит, как гены, несущие положительные, с нашей точки зрения, качества, так и отрицательные.

К тому же, Эрнст Черный совершенно забыл о женщинах, которые призваны природой сохранять генотип и, которые, в равной степени с мужчинами являются его носителями. Мужчин инстинкт гонит подвергать себя немыслимым испытаниям, рисковать, воевать, иногда даже получать такие воздействия на свой организм, которые приводят к мутациям, т.е. генным изменениям. А женщины влюбляются в героев, рожают от них детей! И какая-то часть измененных генов становится полезной, сохраняется и приумножается в последующих поколениях. Так совершенствуется человек. Мужчина выступает разведчиком эволюции, а женщина – ее хранителем. Женщины несут гены нации через все испытания. А наши женщины, как известно, – лучшие в мире, они, конечно, все сохранили.

 

Негативная евгеника

Историю не удивишь голодом и войнами. Через это прошли все народы. Наша задача – стать сильнее после этих испытаний. И здесь, конечно, нужно говорить не о наследственности. Мораль не передается через гены. Она формируется столетиями, тяжкими трудами всей нации.

“Кавалерийские” попытки повлиять на генофонд народов предпринимались в истории не раз и каждый раз без особого успеха.

Самая “знаменитая” – в Спарте, где негативная евгеника была государственной политикой. Хилых младенцев там сбрасывали в ущелье. Спарта была “на коне” четыреста лет, славилась своими воинами, но в итоге была повержена.

“Тот, кто нездоров и ущербен физически и душевно, не имеет права увековечивать свое страдание в своих детях”, – писал Гитлер. Не только писал – делал! В Германии около 100000 пациентов психиатрических клиник были расстреляны или отравлены газом в рамках так называемой "акции Т4" (эвтаназия неполноценных). В их числе были и тысячи детей. После официального окончания акции в 1942 году до конца войны еще 120000 пациентов было уморено голодом, поскольку им, как "малоценным", было отказано в питании. В результате количество психиатрических больных в Германии сократилось, но сейчас их количество – на среднем европейском уровне. А войну Германия, как известно, проиграла.

Генофонд, конечно, нужно беречь. Но нам следует задуматься, о наших корнях, истоках. Не бить себя в грудь, превращая каждый факт своей истории в достижение человечества, а посмотреть на все критически.

Почему на Западе столь сильна тяга к демократии, а у наc столь же сильна тяга к “сильной руке”?

Эрнст Черный вспоминает гениальное произведение Михаила Булгакова “Собачье сердце”. “Мы не “Дети Галактики”, как поется в песенке, а дети чугункиных, как есть на самом деле”, – пишет он. Однако, откуда взялись чугункины? Не являются ли они продуктом общества, которое веками не допускало их к образованию, близко не подпускало к культуре, не давало достойных средств к жизни, несмотря на их тяжкий труд? Можно, конечно, не давать человеку мыла, а потом возмущаться тем, что он грязный, но будет ли это честно и благородно? Будет ли это продуктивно, прибавит ли это чистоты?

Можно, конечно, ходить на симфонические концерты и отдыхать в голубом море на яхте, но не удастся вычеркнуть из своей жизни факт наличия заводов, шахт, животноводческих ферм и недостаточного уровня культуры и воспитания огромного количества наших сограждан.

Профессор Преображенский очень страдал от того, что он сотворил. Для меня он – образ культурного общества, которое осознает свою вину за уровень культуры и воспитания своих членов. Вот только выход профессор взял из методов негативной евгеники, сродни выбрасыванию в пропасть, что не делает чести ни профессору, ни гениальному Булгакову. Это – метод Шарикова – загрызть слабого или того, кто не нравится.

 

Как воспитать народ?

Как известно, одного ребенка – и то трудно воспитать. Что говорить о целом народе? Но нужно говорить.

Видимо, корни наших проблем – в засевшем во многих из нас рабстве, от которого никак не удается избавиться. В Англии, Франции и западной Германии, закрепощение крестьян произошло еще в 9-10 веках, гораздо раньше, чем у нас. Однако, традиции демократии там прижились и развиваются, у нас же – с большим трудом. Там удалось перевоспитать нацию, у нас же в ходу традиции прошлого и даже позапрошлого веков…

Но скажите, кто-то брался воспитывать наш народ последние 20 лет? Кто объяснял ему, что такое хорошо, и что такое плохо?

Сколько мы насмотрелись рекламы, где в яркой художественной форме утверждается, что алкоголь – это прекрасно, он повышает потенцию, увеличивает привлекательность и чуть ли не является одной из важнейших семейных ценностей?! А внушение того, что женская красота – ничто без сигареты?! Хорошо хоть наркотики еще не рекламируют с бигбордов и экранов телевизоров.

Результаты воздействия налицо, на улицах полно курящих девчонок, не говоря уже о парнях. Украина стала больше пить и курить.

Рекламу алкоголя и табака полностью не запретишь, она все равно пробьет себе дорогу. Но кто мешал в законе обязать ее заказчиков и производителей работать только на положительных сюжетах?! Вы представляете, вся реклама, которую бы мы видели и слышали, шла бы только на позитивных образах?! Хочешь пропагандировать свою продукцию – давай обществу положительные примеры! А что это такое, специалисты сформулируют. Смогли же они, наконец, официально описать отличия эротики от порнографии!

 Вы спросите, как давать позитивные примеры, рекламируя человеческие пороки? А что делать, если человечество не может без них жить? Как говорится, не можешь пресечь – возглавь! Ведь все могут придумать художники и режиссеры, но кто им ставил эту задачу? К тому же кроме алкоголя и табака существуют еще миллионы других товаров. Вы представляете, что будет, если весь рекламный бюджет страны заработает на благо общества?! Это, кстати, не потребует ни копейки затрат.

Психика и мораль людей очень пластична. Если человеку каждый день по несколько раз говорить, “Не бросай пачку от сигарет на пол!”, то через десять лет он не только обязательно перестанет, но и другим об этом скажет.

Особенно это касается детей. Они будут такими, какими мы их воспитаем. Для них немедленно и за государственный кошт нужно открывать всевозможные кружки и спортивные секции. Преподаватели и тренеры пока еще найдутся. Была бы зарплата и помещения. Инвестиции в детей – самые важные и эффективные для всего общества.

Что же мы имеем вместо этого? Например, острую дискуссию о языке. Казалось бы, Украина получила редкий подарок от Бога – здесь все друга друга понимают.  Скажите что-то в любом регионе страны на украинском – вас поймут, скажите на русском – вас поймут. Ответят, на каком захотят, и вы поймете. Если не поймете, вам скажут, на том, на котором понимаете. У нас в регионе так же используется и болгарский, и молдавский, и другие языки. Люди не испытывают от этого дискомфорта!

Так нет же, кому-то страстно хочется моноязычия! Пойдите в суд, и там прочтете объявление: “Документы принимаются только на государственном языке”. Все правильно, так записано и в гражданском кодексе, и административном. Но правильно ли это? Соединяет нас это или разъединяет? Кто и зачем это делает?

А ведь язык, так же как и гены, убить невозможно. Украинцы знают это лучше других, пробыв в составе российской империи почти 350 лет…

Когда мы научимся искать точки соприкосновения, а не выискивать и раздувать противоречия, тогда и нация, и страна, и государство пойдут в гору. А, значит, и мы с вами. Потому что все это и есть мы. Тогда не будем кивать на испорченную кем-то наследственность. Потому что никто ее нам не портил, кроме нас самих. И нам же ее восстанавливать, чужого дядю не пригласим. Будем жениться, выходить замуж, рожать детей. Работать, воспитывать, трудиться. Нет другого выхода.